Оригинал взят у ![]()
kanchukov_sa в Гуманный 37-й год для Российской армии
kanchukov_sa в Гуманный 37-й год для Российской армииhttp://www.argumenti.ru/army/n346/188024
Бывший президент и инициатор армейской реформы Дм. Медведев оценивает деятельность руководства МО как успешную, выполнившую поставленные задачи. Большинство же независимых военных экспертов говорят о полном разгроме Вооружённых сил.
Немногие из больших военачальников, даже будучи в отставке, осмеливаются критиковать реформу вслух. А уж действующие – тем более, ведь, по мнению начальника Генштаба, тогда им просто нет места в армии. Тем ценнее не просто критика, а конструктивные предложения. Особенно когда речь идёт о самых боеспособных подразделениях Российской армии – бывших бригадах спецназа ГРУ. Что происходит в спецназе? Как его можно спасти? На эти и другие вопросы «АН» отвечает начальник разведки бывшего Сибирского военного округа и группировки войск МО в Чечне генерал-майор Сергей КАНЧУКОВ.
После нас хоть потоп
– Сергей Алексеевич, вы руководили разведкой округа, командующим которым был нынешний глава Генштаба Николай Макаров. Именно ему, как говорят, принадлежит идея передать спецназ ГРУ в ведение Сухопутных войск, а в оперативном плане подчинить командующим новыми округами. Откуда такая нелюбовь?
– Мне трудно судить об этом. Спецназ никогда не приносил неприятностей, имея лучшую в округе воинскую дисциплину. До января 2007 года своими силами и средствами выполнял задачи в Чечне, не получая за это финансирования на развитие инфраструктуры и совершенствование учебно-материальной базы. Наверное, такие независимость и самостоятельность в действиях и раздражали. Но хороший командир всегда понимает – если спецназ даёт результат, то надо за это уважать и терпеть. Были командующие округами, которые это понимали. Николай Макаров другой.
Когда я в должности начальника разведки округа просил Макарова о чём-то для бригад спецназа (СпН), то в ответ слышал: «Пусть ГРУ обеспечивает». Это отношение к спецназу у него осталось. И когда появилась полная власть, он передал спецназ ГРУ Сухопутным войскам. А там ими руководить просто некому. Это же войска для специальных задач.
– В США, других странах НАТО сокращают численность общих сил, но наращивают силы специального назначения…
– Да, только в армии США более 50 тысяч военнослужащих сил специальных операций (ССО). И никто сокращать их не думает, только увеличивают. Бюджет ССО составляет более 11 миллиардов долларов. У нас в округе была 67-я (Бердская) отдельная бригада СпН, имевшая в своём составе шесть Героев России. Бригада резерва Верховного главнокомандующего. Её сократили одной из первых. Вот такое отношение. 24-я отдельная бригада СпН после приказа о передислокации в начале 2009 года совершила марш на 700 км, не получив на это ни копейки от государства. Всё имущество было перевезено на «своём горбу». От семей до боеприпасов. Из Улан-Удэ в Иркутск, в казармы постройки 1812 года.
– Но разве это нормально?
– Конечно нет. Министр Сердюков лично обещал, что в Иркутске построит два дома для офицеров. До сих пор строит. Офицерам жить негде. 15–20 квартир дали на всю бригаду. А в Улан-Удэ осталось 250 квартир и общежитие на 100 мест.
– И как они живут?
– Одно общежитие на 100 номеров было отремонтировано за счёт средств округа, да разваливающуюся стену в казарме восстановили. Вот и всё участие. Общий туалет, общая кухня. То есть министр не смог или не захотел выполнить свои обещания. А сейчас 24-я отдельная бригада СпН получила распоряжение снова сменить место дислокации и переехать в центр Новосибирска, где три года назад расформировали 67-ю отдельную бригаду СпН. Каким словом такую стратегию назвать?
– Насколько спецназа хватит, чтобы оставаться спецназом: пять-шесть лет?
– Меньше. Сейчас все ведущие военные державы мира делают ставку на проведение специальных операций. А у нас только сокращения. Если хотят сохранить спецназ, то необходимо создавать командование Силами специальных операций.
Например, вернуть под крыло ГРУ. Или непосредственно подчинить министру обороны, создав Командование спецназа России. А лучший выход – придать им статус резерва Верховного главнокомандующего, как он придан ВДВ. Должны быть отдельное финансирование, новая система подготовки, новые виды вооружения и военной техники. Не выполнив этих элементарных вещей, бригады спецназа превратятся в обыкновенную пехоту. А ведь при правильной организации их боевого применения они в ходе вооружённого конфликта решают до 80% всех задач.
Если завтра война, если завтра в поход
– Товарищ генерал, как вы оцениваете возможность нашей армии после приведения к новому облику участвовать в вооружённых конфликтах?
– Есть несколько степеней интенсивности конфликтов. Самая низкая – вооружённый конфликт. Именно он происходил в Южной Осетии. Он мог бы перерасти в локальную войну, если бы на стороне Грузии выступило ещё хотя бы одно государство. Региональный конфликт – участие в боевых действиях нескольких государств. В вооружённом конфликте наша армия ещё участвовать с трудом может. В локальном – под очень большим вопросом. Про региональный промолчу.
– Но Медведев, Сердюков и Макаров говорят, что нам были нужны компактные и мобильные Вооружённые силы, и они их создали.
– Даже сам Макаров признал, что реформа начиналась без научного обоснования. Скопировали американскую модель, взяв из неё самое худшее, и насильно посадили в нашу почву. Когда появилась идея бригадного построения Российской армии, на базе 74-й мотострелковой бригады прошли учения. Они показали неспособность бригад к выполнению боевых задач. И всё равно бригадная система была внедрена.
– Есть мнение, что в августе 2008 года мы показали, что можем воевать против внешнего врага. Поэтому и начались реформы, цель которых – разрушить армию, чтобы больше она этого делать не могла. Согласны?
– На сто процентов. Цель нынешних реформ – привести армию к новому небоеспособному облику. Все учения, которые сейчас проводятся, не отражают той специфики военных действий, которые есть и которые будут в ближайшем будущем. Вся боевая подготовка войск – вчерашний день.
Почему Российская армия не закупает танки Т-90? Покупая такие изделия, мы позволяем заводу развиваться, делать новые танки по ещё более современной технологии. А модернизация – это полумера. Почему не закупаем новейший БТР-90 «Росток»? Ведь там внедрены новые технологии, новое оборудование. А мы закупаем БТР-80, пусть даже и с частично новым вооружением.
– Армию сознательно разваливают?
– Мне кажется, что президенту Путину не всё докладывают об истинном состоянии Вооружённых сил. Советники, отвечающие за вопросы обороны страны, работают недостаточно эффективно. С административной точки зрения, которой придерживается министр обороны, вроде всё улучшается: денежное довольствие повышено, квартиры худо-бедно дают, вооружение закупается. Но вот с оперативной составляющей – беда. Нет планирования угроз, нет анализа, нет перспектив развития стратегических и оперативных вопросов, нет развития военной науки, проблемы с военным образованием.
Вспомним предвыборную статью Путина о национальной безопасности. До 2020 года планируется построить 400 стратегических ракет. Но такого количества просто не потянет промышленность. Второй вопрос – зачем России 400 ракет? Чтобы уничтожить мир, нужно 100 ракет. США, НАТО, даже Китай переходят на наращивание производства высокоточных крылатых ракет большой дальности в неядерном снаряжении, осваивают гиперзвук. Ракеты в таком исполнении способны нанести России упреждающий обезоруживающий удар. Значит, и нам нужно в паритет 40 тысяч крылатых ракет. Или 400 тысяч.
Зачем нам новый стратегический бомбардировщик? Есть Ту‑160, который можно модернизировать. Потенциала, заложенного в этот самолёт, хватит и детям, и внукам. А сейчас истратят немереные деньги на новый бомбардировщик, а на старый ничего не останется. В итоге, когда начнется война, не будет ни старого, ни нового.
– А когда война? Вы так уверенно говорите о её неизбежности…
– Очень осведомлённые эксперты полагают, что в 2017 году на нашей территории будет большая неядерная война. Это будет связано с развитием экономического кризиса.
– Что, Америка, Германия, Франция или Великобритания – страны НАТО – будут воевать с Россией? Не верю.
– Вероятно, нет. У нас под боком на всех стратегических направлениях достаточно их верных сателлитов. Они получают вооружение, финансовую помощь и в час «Ч» будут готовы отработать.
Наши же округа в результате реформы стали неуправляемыми. Не может быть, чтобы два стратегических направления – Дальневосточное и Сибирское – входили в один округ. От западной границы ДВО до восточной – 3 тысячи километров. Как им управлять? То же самое и Центральный военный округ. Нельзя объять необъятное. ЦВО – необъятный. ДВО тоже. Неуправляемые военные округа – совершено новое слово в военной науке.
– А каков сценарий масштабного нападения?
– Хотя противнику известны почти все наши секреты, но вначале он вскроет все оставшиеся. Особенно размещение новых систем ПВО и ПРО. Затем дистанционно будет нанесено поражение высокоточным оружием и оружием в гиперзвуковом исполнении. Третье – доразведка, повторные удары. А в последнюю очередь пошёл спецназ, и только затем пехота. Это стандартная натовская тактика. Зачем им отказываться от проверенных методов?
Наши лидеры успокаивают – мы создаём ВКО, открываем станцию «Воронеж» в Калининграде. Но она рассчитана на цели в космосе. И это первый объект для уничтожения. Одного «Томагавка» будет достаточно. Ракета будет лететь на высоте 30–50 метров, постоянно маневрируя. Сможет ли «Воронеж» обнаружить такую цель? Эти комплексы должны быть прикрыты ПВО, а сколько у нас комплексов ПВО? Реальных учений по отражению атаки крылатыми ракетами с той интенсивностью, которая требуется, вообще никто не проводил. И последние огневые занятия в Астрахани это подтвердили.
Одна АПЛ класса «Огайо» имеет 154 крылатые ракеты. Пусть она в первом залпе выпустит 100 ракет. И их нужно все сбить – следовательно, нужно 200 наших противоракет. Минимум. По отражению такой атаки должен быть целый комплекс противоракетных мер. Но я не вижу этого комплекса – ни в замыслах, ни в «металле».
– Но наше руководство постоянно говорит о том, что Россию, спасибо отцам, прикрывает ядерный зонтик и только сумасшедший решиться напасть.
– Чтобы применить ядерное оружие, нужно время. Немного, но нужно. Противник же ждать не будет. Второе и главное – какую нужно иметь силу воли, решимость, чтобы закончить существование Земли?
– Ситуация в сегодняшней Российской армии вам ничего не напоминает? Разгромленный командный состав, кадровая чехарда, старое вооружение и военная техника.И до часа «Ч», по вашему мнению, несколько лет осталось…
– Напоминает тридцатые годы прошлого века. Сейчас всё то же самое. Только не расстреливают «несогласных», а увольняют. Такой вот гуманный 37-й год.
Бывший президент и инициатор армейской реформы Дм. Медведев оценивает деятельность руководства МО как успешную, выполнившую поставленные задачи. Большинство же независимых военных экспертов говорят о полном разгроме Вооружённых сил.
Немногие из больших военачальников, даже будучи в отставке, осмеливаются критиковать реформу вслух. А уж действующие – тем более, ведь, по мнению начальника Генштаба, тогда им просто нет места в армии. Тем ценнее не просто критика, а конструктивные предложения. Особенно когда речь идёт о самых боеспособных подразделениях Российской армии – бывших бригадах спецназа ГРУ. Что происходит в спецназе? Как его можно спасти? На эти и другие вопросы «АН» отвечает начальник разведки бывшего Сибирского военного округа и группировки войск МО в Чечне генерал-майор Сергей КАНЧУКОВ.
После нас хоть потоп
– Сергей Алексеевич, вы руководили разведкой округа, командующим которым был нынешний глава Генштаба Николай Макаров. Именно ему, как говорят, принадлежит идея передать спецназ ГРУ в ведение Сухопутных войск, а в оперативном плане подчинить командующим новыми округами. Откуда такая нелюбовь?
– Мне трудно судить об этом. Спецназ никогда не приносил неприятностей, имея лучшую в округе воинскую дисциплину. До января 2007 года своими силами и средствами выполнял задачи в Чечне, не получая за это финансирования на развитие инфраструктуры и совершенствование учебно-материальной базы. Наверное, такие независимость и самостоятельность в действиях и раздражали. Но хороший командир всегда понимает – если спецназ даёт результат, то надо за это уважать и терпеть. Были командующие округами, которые это понимали. Николай Макаров другой.
Когда я в должности начальника разведки округа просил Макарова о чём-то для бригад спецназа (СпН), то в ответ слышал: «Пусть ГРУ обеспечивает». Это отношение к спецназу у него осталось. И когда появилась полная власть, он передал спецназ ГРУ Сухопутным войскам. А там ими руководить просто некому. Это же войска для специальных задач.
– В США, других странах НАТО сокращают численность общих сил, но наращивают силы специального назначения…
– Да, только в армии США более 50 тысяч военнослужащих сил специальных операций (ССО). И никто сокращать их не думает, только увеличивают. Бюджет ССО составляет более 11 миллиардов долларов. У нас в округе была 67-я (Бердская) отдельная бригада СпН, имевшая в своём составе шесть Героев России. Бригада резерва Верховного главнокомандующего. Её сократили одной из первых. Вот такое отношение. 24-я отдельная бригада СпН после приказа о передислокации в начале 2009 года совершила марш на 700 км, не получив на это ни копейки от государства. Всё имущество было перевезено на «своём горбу». От семей до боеприпасов. Из Улан-Удэ в Иркутск, в казармы постройки 1812 года.
– Но разве это нормально?
– Конечно нет. Министр Сердюков лично обещал, что в Иркутске построит два дома для офицеров. До сих пор строит. Офицерам жить негде. 15–20 квартир дали на всю бригаду. А в Улан-Удэ осталось 250 квартир и общежитие на 100 мест.
– И как они живут?
– Одно общежитие на 100 номеров было отремонтировано за счёт средств округа, да разваливающуюся стену в казарме восстановили. Вот и всё участие. Общий туалет, общая кухня. То есть министр не смог или не захотел выполнить свои обещания. А сейчас 24-я отдельная бригада СпН получила распоряжение снова сменить место дислокации и переехать в центр Новосибирска, где три года назад расформировали 67-ю отдельную бригаду СпН. Каким словом такую стратегию назвать?
– Насколько спецназа хватит, чтобы оставаться спецназом: пять-шесть лет?
– Меньше. Сейчас все ведущие военные державы мира делают ставку на проведение специальных операций. А у нас только сокращения. Если хотят сохранить спецназ, то необходимо создавать командование Силами специальных операций.
Например, вернуть под крыло ГРУ. Или непосредственно подчинить министру обороны, создав Командование спецназа России. А лучший выход – придать им статус резерва Верховного главнокомандующего, как он придан ВДВ. Должны быть отдельное финансирование, новая система подготовки, новые виды вооружения и военной техники. Не выполнив этих элементарных вещей, бригады спецназа превратятся в обыкновенную пехоту. А ведь при правильной организации их боевого применения они в ходе вооружённого конфликта решают до 80% всех задач.
Если завтра война, если завтра в поход
– Товарищ генерал, как вы оцениваете возможность нашей армии после приведения к новому облику участвовать в вооружённых конфликтах?
– Есть несколько степеней интенсивности конфликтов. Самая низкая – вооружённый конфликт. Именно он происходил в Южной Осетии. Он мог бы перерасти в локальную войну, если бы на стороне Грузии выступило ещё хотя бы одно государство. Региональный конфликт – участие в боевых действиях нескольких государств. В вооружённом конфликте наша армия ещё участвовать с трудом может. В локальном – под очень большим вопросом. Про региональный промолчу.
– Но Медведев, Сердюков и Макаров говорят, что нам были нужны компактные и мобильные Вооружённые силы, и они их создали.
– Даже сам Макаров признал, что реформа начиналась без научного обоснования. Скопировали американскую модель, взяв из неё самое худшее, и насильно посадили в нашу почву. Когда появилась идея бригадного построения Российской армии, на базе 74-й мотострелковой бригады прошли учения. Они показали неспособность бригад к выполнению боевых задач. И всё равно бригадная система была внедрена.
– Есть мнение, что в августе 2008 года мы показали, что можем воевать против внешнего врага. Поэтому и начались реформы, цель которых – разрушить армию, чтобы больше она этого делать не могла. Согласны?
– На сто процентов. Цель нынешних реформ – привести армию к новому небоеспособному облику. Все учения, которые сейчас проводятся, не отражают той специфики военных действий, которые есть и которые будут в ближайшем будущем. Вся боевая подготовка войск – вчерашний день.
Почему Российская армия не закупает танки Т-90? Покупая такие изделия, мы позволяем заводу развиваться, делать новые танки по ещё более современной технологии. А модернизация – это полумера. Почему не закупаем новейший БТР-90 «Росток»? Ведь там внедрены новые технологии, новое оборудование. А мы закупаем БТР-80, пусть даже и с частично новым вооружением.
– Армию сознательно разваливают?
– Мне кажется, что президенту Путину не всё докладывают об истинном состоянии Вооружённых сил. Советники, отвечающие за вопросы обороны страны, работают недостаточно эффективно. С административной точки зрения, которой придерживается министр обороны, вроде всё улучшается: денежное довольствие повышено, квартиры худо-бедно дают, вооружение закупается. Но вот с оперативной составляющей – беда. Нет планирования угроз, нет анализа, нет перспектив развития стратегических и оперативных вопросов, нет развития военной науки, проблемы с военным образованием.
Вспомним предвыборную статью Путина о национальной безопасности. До 2020 года планируется построить 400 стратегических ракет. Но такого количества просто не потянет промышленность. Второй вопрос – зачем России 400 ракет? Чтобы уничтожить мир, нужно 100 ракет. США, НАТО, даже Китай переходят на наращивание производства высокоточных крылатых ракет большой дальности в неядерном снаряжении, осваивают гиперзвук. Ракеты в таком исполнении способны нанести России упреждающий обезоруживающий удар. Значит, и нам нужно в паритет 40 тысяч крылатых ракет. Или 400 тысяч.
Зачем нам новый стратегический бомбардировщик? Есть Ту‑160, который можно модернизировать. Потенциала, заложенного в этот самолёт, хватит и детям, и внукам. А сейчас истратят немереные деньги на новый бомбардировщик, а на старый ничего не останется. В итоге, когда начнется война, не будет ни старого, ни нового.
– А когда война? Вы так уверенно говорите о её неизбежности…
– Очень осведомлённые эксперты полагают, что в 2017 году на нашей территории будет большая неядерная война. Это будет связано с развитием экономического кризиса.
– Что, Америка, Германия, Франция или Великобритания – страны НАТО – будут воевать с Россией? Не верю.
– Вероятно, нет. У нас под боком на всех стратегических направлениях достаточно их верных сателлитов. Они получают вооружение, финансовую помощь и в час «Ч» будут готовы отработать.
Наши же округа в результате реформы стали неуправляемыми. Не может быть, чтобы два стратегических направления – Дальневосточное и Сибирское – входили в один округ. От западной границы ДВО до восточной – 3 тысячи километров. Как им управлять? То же самое и Центральный военный округ. Нельзя объять необъятное. ЦВО – необъятный. ДВО тоже. Неуправляемые военные округа – совершено новое слово в военной науке.
– А каков сценарий масштабного нападения?
– Хотя противнику известны почти все наши секреты, но вначале он вскроет все оставшиеся. Особенно размещение новых систем ПВО и ПРО. Затем дистанционно будет нанесено поражение высокоточным оружием и оружием в гиперзвуковом исполнении. Третье – доразведка, повторные удары. А в последнюю очередь пошёл спецназ, и только затем пехота. Это стандартная натовская тактика. Зачем им отказываться от проверенных методов?
Наши лидеры успокаивают – мы создаём ВКО, открываем станцию «Воронеж» в Калининграде. Но она рассчитана на цели в космосе. И это первый объект для уничтожения. Одного «Томагавка» будет достаточно. Ракета будет лететь на высоте 30–50 метров, постоянно маневрируя. Сможет ли «Воронеж» обнаружить такую цель? Эти комплексы должны быть прикрыты ПВО, а сколько у нас комплексов ПВО? Реальных учений по отражению атаки крылатыми ракетами с той интенсивностью, которая требуется, вообще никто не проводил. И последние огневые занятия в Астрахани это подтвердили.
Одна АПЛ класса «Огайо» имеет 154 крылатые ракеты. Пусть она в первом залпе выпустит 100 ракет. И их нужно все сбить – следовательно, нужно 200 наших противоракет. Минимум. По отражению такой атаки должен быть целый комплекс противоракетных мер. Но я не вижу этого комплекса – ни в замыслах, ни в «металле».
– Но наше руководство постоянно говорит о том, что Россию, спасибо отцам, прикрывает ядерный зонтик и только сумасшедший решиться напасть.
– Чтобы применить ядерное оружие, нужно время. Немного, но нужно. Противник же ждать не будет. Второе и главное – какую нужно иметь силу воли, решимость, чтобы закончить существование Земли?
– Ситуация в сегодняшней Российской армии вам ничего не напоминает? Разгромленный командный состав, кадровая чехарда, старое вооружение и военная техника.И до часа «Ч», по вашему мнению, несколько лет осталось…
– Напоминает тридцатые годы прошлого века. Сейчас всё то же самое. Только не расстреливают «несогласных», а увольняют. Такой вот гуманный 37-й год.