Банку варенья, корзину печенья, а сгущенного молока 24 банки в сутки.

Сделка Путин – США, на которую намекала статья от 23 декабря прошлого года, состоялась.
Основные параметры сделки, похоже, следующие:

Запад признает легитимность Путина, давая ему карт-бланш во внутренней политике. Это – плохая новость для той части населения, которой есть что терять как в имущественном, так и в морально-этическом плане, ибо никакое насилие власти внутри страны, как над личностью, так и над частной собственностью, теперь, вероятно, не будет встречать даже формального осуждения т.н. «цивилизованного мира».

НАТО после перевыборов в США дает Путину юридические гарантии ненаправленности ПРО против России (что, в сущности, не помешает при желании выстроить систему таким образом, чтобы от этих гарантий можно было легко отказаться практически, хотя в этом, возможно, в будущем не будет необходимости).

Путин обеспечивает тыловое обеспечение завершения военных операций США в Евразии, что не означает конец соответствующих конфликтов, – вполне возможна передача конфликтных зон под некую коллективную ответственность, в т.ч. и с российским участием, так что у россиян, вполне возможно, впереди есть возможность повоевать в Афганистане и где-нибудь еще за «общие интересы».

Путин привязывает денежно-кредитную политику к процессу формирования резервного фонда, т.е. подтверждает отказ России от финансового суверенитета.

Дополнительно к этому до 2016-го года приватизируется весь несырьевой сектор, в т.ч. (в контексте отказа от финансового суверенитета это – главное) государственная доля в банковской системе страны. В условиях, когда собственного капитала в стране не создается, это означает продажу госсобственности за иностранную денежную эмиссию и передачу всей экономики, включая банковский сектор, под контроль иностранного капитала.

Путин отказывается от своих предвыборных обещаний социального характера, когда они не могут быть оплачены в рамках бездефицитного бюджета.

Дополнительный бонус: Путин выводит природные богатства Сибири из под федеральной юрисдикции, что позволяет ему распоряжаться ими по своему усмотрению, т.е. в интересах заключенной сделки. Таким образом, снимаются все согласования на иностранные инвестиции в Сибирь и закладывается фундамент использования сырьевой ренты в обход бюджета, – либералы могут радоваться тому, что она, наконец-то, будет полностью «стерилизовываться», но расстраиваться от того, что она будет «стелилизовываться» лично Путиным в неизвестном направлении. В долгосрочной перспективе закладывается фундамент выхода Сибири из РФ и «избавления», т.о., России от «сырьевого проклятия». Я полагаю, что этот последний пункт опционален в сделке, потому что для США, в сущности, безразлично, будет ли Сибирь контролировать Путин или Правительство, потому что США в любом случае будут контролировать финансовые потоки. Как говорил Майер Ансельм Ротшильд, «дайте мне возможность создавать деньги государства, и мне не будет дела до тех, кто пишет его законы». С этой точки зрения безразлично, кто сидит в Думе, кто сидит в Правительстве, и кто сидит на посту Президента, так что пункт о передачи Сибири целиком в пользование корпорации Путина – личная финансовая гарантия Путину на время работы сделки.
Каддафи, впрочем, подобная схема управления национальными богатствами (через подконтрольную лично ему государственную монополию) не спасла, но до какого-то времени позволяла ему взаимодействовать с западными элитами.

Недавний отказ Путина ехать на саммит G8 не стоит воспринимать как конфронтацию. Эта видимость конфронтации нужна Обаме чтобы сгладить впечатление, будто он пошел навстречу Путину по проблеме ПРО. С другой стороны, Путин, вероятно, боится покидать страну в столь смутное время, как сегодня, ибо, даже оставив ее на короткий срок, может вернуться уже в совсем иную политическую реальность.

Сделка была заключена под двойным давлением, организованном как на дипломатическом уровне, так и антисистемной оппозицией. Наблюдая как за поведением власти, так и за поведением лидеров оппозиции, а так же за реакцией Запада, можно предположить, что народ, как «запутинский», так и «противпутинский» был разыгран «втемную». Вполне возможно, вся митинговая шумиха служила лишь целям прикрытия этой сделки.

Если гипотеза о заключении сделки под двойным давлением верна, волна протеста среднего класса должна быть «слита» лидерами протеста до того, как новая волна протеста поднимется, но уже не в Москве, а, преимущественно, в регионах. Новую волну следует ожидать ближе к зиме, когда косвенное (путем перекладывания на пустые региональные бюджеты) сокращение социальных расходов, рост тарифов и эффект от вступления России в ВТО, который приведет к некоторому росту безработицы, ударит по провинции. Новая волна будет существенно отличаться от нынешней по своим социальным характеристиками. Это будет протест, в том числе, и той части «путинского большинства», до которого дойдет, наконец, что его надежды на большую «справедливость» и «более лучшее» «вставание с колен» разрушены, а «стабильность» оборачивается стабильным удешевлением его труда, которое экономически целесообразно для поддержания рентабельности отсталой российской экономики в условиях ее окончательного поглощения глобальным капиталом.

До этого момента в экстренном порядке власти нужно успеть создать под уже сложившуюся фашистскую форму режима подходящую идеологию. Вероятно, что для этого в самом скором будущем будет состряпана какая-нибудь примитивная идеологическая поделка, вариация на извечную тему «православие, самодержавие, народность». Только православие, учитывая возросшую роль ислама в российском обществе, придется заменить неким абстрактным традиционализмом. Под этот мультикультурный компромисс необходимо будет подвести евразийство (ордынство), как подходящую основу для создания неоимперской идеологии, торжеством которой в неопределенном будущем можно будет оправдывать все новые жертвы, которые должен будет приносить народ, строя «Великую Россию» для своих вождей. Поскольку времени мало, следует ожидать, что основные контуры этой идеологии будут обозначены уже к концу июня.
Читать ВСЁ