Надеюсь в дурдумке толерантности поубавится?

Вчера вечером на Бережковской набережной в Москве
кавказцы избили депутата Госдумы от ЛДПР Романа Худякова.

Худяков возвращался домой с работы на большом черном джипе
(мне хочется верить, что он засиделся допоздна,
потому что прорабатывал новую программу федеральных дотаций Северному Кавказу),
кавказцы на машине с временными номерами его подрезали, прижали к обочине.
Когда возмущенный Худяков вышел разобраться («Я же депутат! Я вам покажу!»),
его сначала обматерили,
а затем два раза профессионально поставленным ударом пробили в висок.

Худяков рухнул, заполз обратно в машину,
попытался снять на мобильный телефон обидевших его горцев,
но те выскочили из своего джипа со стволами и начали их рукоятками разбивать
боковые окна, пока поседевший Худяков сидел внутри, ни жив, ни мертв.

Разбив стекла и демонстративно передернув затворы пистолетов, кавказцы уехали.
Худяков тоже уехал — в больничку, сейчас он в бессознательном состоянии,
лежит в отключке под капельницей.

Справедливости ради следует сказать,
что Худяков выступал в Госдуме за разрешение ношения оружия
— если бы у него был ствол, ситуация могла разрешиться иначе
и горцы бы не стали борзеть.

Также справедливости ради надо сказать, что за последнее время
это уже третий громкий случай, когда кавказцы подрезают русских и устраивают драку
— предыдущие два случились с байкерами.

После второго инцидента свыше 300 байкеров окружили отделение полиции,
требуя наказать обидчиков их товарища.

Очевидно, нам следует сегодня ожидать кортежа из 300 депутатских машин,
кружащих вокруг ОВД, ритмично сигналя и выкрикивая«Ебать Кавказ, ебать!».

Хотя нет, не стоит — трусливые жулики и перепугавшиеся воры сегодня весь день
будут рассказывать про дружбу народов, у преступности нет национальности

(«Да, теоретически на депутата мог напасть кто угодно — например, чукчи.
Или нанайцы. Но напали почему-то кавказцы.
И предыдущие два раза на дороге тоже могли напасть чукчи или нанайцы,
но напали почему-то кавказцы.
Чукчи с нанайцами в этом месяце совсем затихли!»)

и всё такое прочее — потому что избиение горцами депутата Госдумы
на фоне убийства горцамив Пугачёве выглядит совсем празднично.

Даже карнавально.

Или, может быть, поучительно?
Ты разваливаешь страну,
полностью отрицаешь холодную этническую войну,
которая периодически выплескивается каплями крови
на сжавшиеся от ужаса московские улочки
— а потом бум, и тебя не спасает даже депутатская корочка.

«Мага борзой, Маге всё равно!».

Будь у нас политическая организация,
мы бы сегодня организовали издевательский митинг в защиту депутатов с лозунгом

«Берегите депутатов, их всего 450! Даже амурских тигров осталось больше!
Это вымирающий вид
(причем вымирание ускорилось после необходимости декларировать
зарубежную недвижимость — вспомните добровольную отставку Пехтина)
на грани исчезновения!

Горцы, руки прочь от наших россиянских депутатов!

Сдавайте деньги в эту коробочку, на пожертвования
мы построим специальный вольер,
в котором Железняк наконец сможет спариться с Мизулиной
и произвести на свет первого потомственного депутёнка
(хотя, зачем вольер — Гудков-старший пропихнул в Думу Гудкова-младшего
без всякого вольера)!

Требуем смертной казни для кавказских браконьеров,
ведущих незаконный промысел россиянских депутатов!

А также запрета продажи элитных сувениров
(маленькие позолоченные распилочки) из депутатской кости!
Остановим нелегальный промысел китов и депутатов!»

Нет, серьезно, если бы после всех трагедий и несчастий, обрушившихся на нашу страну,
у меня бы еще оставались силы смеяться, то я бы сейчас разорвался от смеха.

Они же всё это время боролись с Западом!
С атеизмом. С гомосексуализмом. С антисоветизмом.
С самой возможностью мыслить иначе, чем мыслят они
— заворовавшиеся советские мамонты с лицами деревенских алкоголиков.

И в тот момент, когда они победили Запад,
когда они победили атеизм, гомосексуализм и прочий антисоветизм,
к ним сзади подошел верующий в Аллаха северокавказский гомофоб

(«Тот раз в горах с Ахмэд не считается, какой же  Ахмэд мужчина!»),
готовый при случае произнести речь про «деды воевали» и «нацисты распоясались»,
и ебнул два раза в висок.
За дедов. За Аллаха. За традиционные семейные ценности.
А когда борец с Госдепом попытался дрожащими руками достать мобильник
— вернулся с пистолетом и передернул затвор.

Шах и мат, чувства верующих.
Шах и мат, традиционные семейные ценности.
Шах и мат, Великая Победа.
Клик-клик. Бам-бам.
В православном советском Иране выживает тот, кто ближе к иранцам
— и это не ты, депутат Худяков, пытавшийся протолкнуть немыслимо американскую вещь
— право на оружие.
Это Мага из Дагестана, который все твои права, значки и корочки в рот ибаль.
И сейчас ты лежишь в отключке, а когда очнешься, к тебе придут люди из АП,
сделают внушение и ты петухом будешь по центральным телеканалам рассказывать,
как ты любишь Кавказ, многонациональность и Кадырова,
и как«определенные силы из-за рубежа пытаются спекулировать на бытовом
конфликте, чтобы расколоть Великий Евразийский Союз и построить
нацистскую фашистскую Россию для русских,
и вообще мой дед для того в танке под Курском горел,
чтобы спустя 70 лет чурки меня могли пиздить в центре Москвы как котёнка.
А я в ответ вынужден был бы врать и врать».

Самое смешное — помните историю с гвардией Кадырова,
которую даже всесильная ФСБ не смогла посадить?
Скорей всего, избившие Худякова кавказцы окажутся чьи надо кавказцы (уж больно борзые),
и он, несмотря на свой депутатский статус, ничего с ними не сможет сделать.
Проснется. Умоется. Утрется.
И пойдет в программу «Время» рассказывать про
«тысячелетнюю историю многонациональности в России».

И это уже не смешно. И это уже не печально. И это уже не возмутительно.
Это настолько за гранью минимального самоуважения (не депутата — нас),
что если бы у меня осталась способность злиться,
я бы сейчас разорвался на куски от ярости и злобы.

Но у меня даже давно не осталось никаких способностей
(жизнь в РФ довольно быстро убивает все чувства), кроме одной.

Способности петь тихие колыбельные песни медленно издыхающей
Многонациональной Федерации.
Подыхай. Подыхай. Баю-бай. Подыхай.